К вечеру Леан и его бритоголовая подруга сообщили, что кто-то из уборщиц корабельного порта видел, как очень похожая девушка в одиночестве садилась на корабль. В их рапорте даже чемодан на колесах фигурировал. Половина Академии выдохнула с облегчением.

Только не я. И не Викс.

К практическому экзамену я готовилась добросовестно и обстоятельно, несмотря на то, что времени после всех этих приключений почти не осталось. Подготовка, как и поиск Ними, была чуть менее чем бесполезна. Занималась я под чутким руководством Эримана, что добровольно взялся ставить мне поток. Я с удивлением узнала, что тёмную энергию тоже можно использовать во благо, маскируя запретные умения под светлые. Только нужно затрачивать на это больше сил. Эриман делал так постоянно и, как казалось, без особых забот и усилий. Мне же пришлось туго. Ну, если честной быть, гонять бумажку по столу потоком ветра я с горем пополам научилась. Только какой от этого прок, если поступаю на лекаря?

Утешало одно: мои шансы были высоки. Очень высоки. По итогам промежуточной аттестации, после испытания по истории я числилась третьей. Сразу после Викса.

На экзамен я пришла с улыбкой, в белой блузке с воланами и строгом коричневом сарафане.

Эриман появился почти последним. В светлом костюме и темной рубашке. На шее был повязан серый галстук, что так оттенял его глаза. Волосы он загладил назад, точно как в тот день, когда мы столкнулись в уборной. Профессор был мрачен и скуп на слова. С остальными членами комиссии поздоровался кивком. И мне вдруг почудилось, что он сделал вид, будто меня не знает. Или просто не заметил.

Не мог – смотрел же в глаза. Но отвернулся.

А чего я хотела? Знала ведь, что так будет. Знала, и всё равно пошла. И, если я поступлю, так будет теперь долго, невероятно долго. Сердце сжималось от этих мыслей. Щеки пылали, и воздуха в груди не хватало.

Председатель комиссии объявил начало экзамена, пожелав всем удачи. В зал медленно проплыл ректор, постукивая длинным хвостом по паркету. Стало страшно и горько одновременно. Сейчас всё решится. И я не знала, чего я теперь хотела на самом деле…

Двое абитуриентов провалились с треском. Не высекли ни одной магической искры. Следующая девушка показала несколько огненных боллов, и была отмечена похвальными речами комиссии. ещё двоих я почти не видела и не слышала, потому что волновалась: очередь неумолимо катилась ко мне. Дурное предчувствие навалилось со спины. Будто огромный пароход, что упал с высоты и вот-вот меня раздавит.

Сердце замерло, когда к комиссии, пошатываясь, вышел Викс. Выглядел друг отвратительно. Хуже, чем накануне: намного хуже. Отёкшие глаза выдавали долгую бессонную ночь. Рубашка, которую он обычно тщательно застёгивал под горло, небрежно открывала шею и торчащие ключицы. «Сейчас устроит себе провал», – подумала было я, но ошиблась. Сильно ошиблась.

Ректор водрузил на стол клетку, на дне которой беспомощно лежала большая белая крыса. Бока животного тяжело вздымались. Шкурку украшали жуткие царапины: видно, по случаю экзамена, с котом стравили. Я слышала, что на лекарском практикуют эксперименты над животными, но не думала, что всё так жестоко.

Викс, не раздумывая, вывернул руки вперёд ладонями и закрыл клетку растопыренными пальцами. Прошептал заклинание, глядя в потолок. А когда отнял руки, невредимое животное уже во всю носилось по клетке, волоча за собой голый розовый хвост.

Зал наполнили удивлённые возгласы: такие густые, что в них можно было захлебнуться.

– Впечатляет! – высказалась ведущий профессор лекарского факультета так громко, что слышно было даже на задних рядах.

Викс, казалось, не обращал внимания ни на похвалу, ни на овации. Лишь стоял, чуть ссутулившись и потупившись, и смотрел в своё личное никуда.

– Пос-с-смотрим, – в руке лектора что-то блеснуло.

Окончания фразы я не расслышала.

Ректор резко дёрнулся, вскрикнул, будто от боли и расправил пальцы. Поперёк его серой ладони бежал глубокий диагональный порез. С громким стуком на стол бухнулся окровавленный нож, и ведущий профессор лекарей брезгливо отшатнулась.

Викс без промедления схватил ладонь дяди своею и накрыл второй. Прошептал заклинание, высекая из воздуха золотые искры, и ослабил хватку. Абитуриенты следили за ним, затаив дыхание.

Встав со стула, ректор продемонстрировал ладонь. Никаких следов пореза: лишь блеклая розовая полоса бежала от запястья к мизинцу.

На этот раз восхищённых вздохов не было. Зал сотрясли настоящие аплодисменты: отрывистые и оглушительные. Аплодировала и я: даже встала со своего места. Я искренне завидовала дару Викса и никогда этого не скрывала. Жаль, что другу не нужны были ни овации, ни чужое восхищение. Он получил свой табель из рук ректора и сразу покинул зал, угрюмо глядя в пол.

Дальше было страшнее. Следующей девушке, что появилась перед комиссией, наложили вето, несмотря на то, что она довольно неплохо исцелила крысу со сломанной лапкой. Животное после её лечения прихрамывало, но охотно брело по клетке. Только ректор оказался неумолим. Едва несчастная закончила демонстрировать способности, он грозно выкрикнул своё решение, подкрепив его формулировкой: «Не нравитесь вы мне».

– Арлинда Невелло! – изрёк ректор, едва несчастная покинула аудиторию. – Пос-смотрим на ваше умение.

Я с трудом оторвалась от лавки. В ушах гремел отвратительный вердикт, отпущенный предыдущей абитуриентке. С надеждой взглянула в глаза ректора, но тот на меня даже и не покосился. Видно, ниже его достоинства взглядами абитуриенток из провинции одаривать. Вот как задаст сейчас: объявит во всеуслышание, что не нравлюсь я ему! Это будет самый ужасный из возможных исходов. Хуже провала только вето.

Пронеслась в проходе между рядами и заняла место перед комиссией. Сейчас всё решится! Конечно, я уже смирилась с провалом, но ведь никто не мешает надеяться, что войду в тридцатку, несмотря на нулевой балл.

Прикрыв глаза, я призвала поток. Сразу же инвертировала его, как научил Эриман. Приятное покалывание разлилось по кончикам пальцев. Значит, я всё делаю верно. С благодарностью взглянула на своего мужчину. Эриман сидел, отвернувшись. Будто не знал меня. Словно никогда не целовал, не прижимал к себе, не ночевал со мной в одной комнате… И этот взор – отстранённый и пассивный – ранил куда сильнее, чем возможность опозориться.

Что-то громыхнуло по правую руку. Я оторвала задумчивый взгляд от лица Эримана. Ректор снова вытащил клетку с крысой. Судя по полосам на мохнатой шкурке, это была та самая крыса, которую исцелил Викс.

– Бедное животное, – высказалась я вслух. – С котом тебя стравили, перед кучей народу выставили…

Крыса бросила на меня красноглазый взор и потянула носиком.

– Ус-с-сыпите её, – приказал ректор, подвинув клетку чуть ближе.

Я вздрогнула. Этим я ещё не занималась. Да и не знала механизмов ментальных заклятий. Совсем.